И потом, ты же знаешь, как она готовит, а? Насчет стряпни кого хочешь обскачет! Он даже рассчитывал призанять у мамаши Прокисс начальный капиталец.
Я был не против, но предвидел, что уговорить ее будет нелегко.
Ты все видишь в розовом свете", -- возразил я, чтобы поостудить его и заставить хорошенько подумать.
Тут он неожиданно разревелся и обозвал меня свиньей.
Обескураживать-то, в общем, никого не надо, и я сразу признал, что был не прав -- это все моя чертова хандра.
До войны Робинзон промышлял гравировкой на меди, но теперь и слышать об этом не хотел.
Он должен быть свободен.
Понимаешь, при моих легких мне нужен свежий воздух, да и зрение у меня все равно не станет прежним.
