Мадлон не давала мне распускать руки -- у нее была очень чувствительная грудь.
Но поскольку с минуты на минуту должна была вернуться с завтрака мамаша Прокисс, нам пришлось вновь выйти на свет по крутой, ненадежной и неудобной, как стремянка, лестнице.
Я обратил на нее внимание.
Из-за этой хрупкой коварной лестницы Робинзон редко спускался в подземелье с мумиями.
По правде сказать, он больше ошивался у входа, зазывал туристов и приучал себя к свету, иногда пробивавшемуся к нему в глаза.
Внизу тем временем управлялась мамаша Прокисс.
В сущности, она работала с мумиями за двоих, приправляя каждое посещение туристов такой примерно речью об этих пергаментных мертвецах: -- Мсье, медам, они вовсе не противные, потому что, как видите, хранились в извести, да еще целых пятьсот лет.
Наша коллекция -- единственная в мире.
Тело, понятно, усохло.
Осталась одна кожа, зато она задубела.
Они голые, но неприличия тут нет... Обратите внимание, младенец был погребен одновременно с матерью.
