Там хоровод их рассыпался по тучам и расцветил ночь своей неугомонностью.
Особенно их привлекла, кажется, Опера с раскаленной жаровней анонсов посредине: скользнув по ней, призраки отскакивали на другой край неба, такие непоседливые и многочисленные, что у вас рябило в глазах.
Экипировавшийся наконец Лаперуз потребовал, чтобы с последним ударом четырех часов его поставили на ноги, и его общими усилиями поставили стоймя.
Распрямившись, но поддерживаемый со всех сторон, он по-прежнему продолжал жестикулировать и выходить из себя.
Он еще застегивался, когда кончило бить четыре, и он покачнулся.
Позади него -- колоссальное низвержение с неба.
Отвратительный разгром.
Со всех четырех сторон света, кружась, хлынули привидения, призраки всех эпопей... Одна эпоха гонялась за другой, кривляясь и дразня друг друга.
