По крайней мере я верил в это.
Потом мы с кюре заговорили о своем возрасте.
Мы с ним уже довольно давно разменяли четвертый десяток.
Наше тридцатилетие уходило в прошлое, о неприветливых берегах которого мы не слишком жалели.
Не стоило даже оборачиваться и вглядываться в них.
Старея, мы мало что потеряли.
В конце концов, жалеть о таком-то годе сильней, чем о любом другом, -- просто низость, -- заключил я.
Ей-богу, кюре, стариться тоже можно увлеченно и решительно.
Разве вчера нам было так уж весело? А прошлый год? Он вам что, сладким показался? Жалеть? О чем, спрашиваю я вас? О молодости? Да у нас ее просто не было.
